Blog Post

Луноликая сосна, зимняя сакура и лотосовый пруд: знаменитые  пейзажи Уэно (Токио)
Культура, Путешествия, туризм

Луноликая сосна, зимняя сакура и лотосовый пруд: знаменитые пейзажи Уэно (Токио) 

Любовь японцев к составлению рейтингов и списков рекомендаций всего на свете нашла свое отражение и в подборках достопримечательностей, зафиксированных в сериях гравюр укиё-э. Хорошо знакомые европейскому зрителю серии “36” или “100 видов Фудзи” Хокусая – один из примеров этой страсти к таксономии в отношении прославленных мест (яп. мэйсё, 名所). 

Изначально термином мэйсё обозначались места, известные в первую очередь благодаря поэтическим и литературным описаниям эстетически привлекательных природных уголков. Однако с развитием ксилографии и активного внутреннего туризма в период Эдо (1603-1868) этот термин стал обозначать более широкий круг достопримечательностей, ранее в поэзии и классической японской прозе не упоминаемый. В этой статье мы обсудим одно из таких относительно “новых” знаменитых мест, которое остается одной из визитных карточек города Токио и сегодня. 

 Это “лунная сосна“ (цуки-но мацу, 月の松) перед площадкой зала “Чистой воды” (Киёмидзу Каннон-до:, 清水観音堂) храма Канъэйдзи в парке Уэно в Токио. Ветви сосны, причудливо переплетаясь, образуют кольцо, через которое мы видим зал богини Бэндзайтэн (Бэнтэн-до:, 弁天堂) на небольшом острове посреди лотосового пруда Синобадзу. На фотографии хорошо видно, что ветви сосны стянуты тканью, то есть перед нами не чудо природы, а творение рук мастеров-садовников. 

То, что сосну прозвали именно “лунной”, кажется понятной метафорой: круг сосновых ветвей напоминает очертаниями небесное светило. Однако определяющим моментом тут скорее является место – территория буддийского храма. 

Образ круга (яп. энсо:, 円相) на храмовой территории – это чаще всего символ просветления, которое традиционно в буддийском искусстве обозначается ликом полной луны. Тем более яркой эта метафора становится благодаря тому, что эта «луна» восходит над лотосовым прудом, что рождает в умах посетителей образ острова Фудараку – одной из «чистых земель», рая бодхисаттвы Каннон. Поздней осенью перед залом богини Бэндзайтэн распускаются нежно-розовые цветы на зимних сакурах, лепестки которых кружатся на ветру, словно падая с небес – это ли не райская картина?

Зал Киёмидзу Каннон был возведен под руководством влиятельного буддийского монаха Тэнкай (1536–1643) на территории храма Канъэйдзи в 1631 году, чтобы в сёгунской столице – городе Эдо – был свой храм “Чистой воды”, точно как в императорской столице, городе Киото. Тэнкай помогал Токугава Иэясу разработать обряды для святилища Никко, где после смерти должны были почитать основателя новой сёгунской династии, то есть самого Иэясу. Идею скопировать и знаменитые священные киотские места также можно рассматривать в качестве шага по укреплению символической власти сёгунского рода. Как и в оригинальной версии храмовой постройки в Киото, главной особенностью зала Каннон в Токио является высокая терраса, с которой открывается панорама города, особенно привлекательная в период цветения сакуры у подножия горы.

Одна из легенд храма Чистой воды в Киото нашла отражение в поговорке «Киёмидзу-но бутай-кара тобиориру» — «Прыгнуть с площадки храма Киёмидзу». Такой прыжок смертельно опасен, но оставшемуся в живых будет гарантировано исполнение желаний. Изначальная версия легенды зафиксирована в рассказе из «Стародавних повестей» (Кондзяку-моногатари, XII в.) про юношу по имени Тадаакира, который повздорил с несколькими молодыми людьми прямо на священных подмостках. Они окружили юношу и, когда уже не было иного выхода, Тадаакира сорвал с петель дверь и спрыгнул с террасы, успев лишь крикнуть «О Каннон, помоги мне!». Искусно спланировав вниз, Тадаакира благополучно приземлился у подножия горы, оставив врагов в замешательстве. На фотографии вы можете увидеть картину в форме молитвенной таблички (эма, 絵馬), которая напоминает о том сюжете.

Перед киотским храмом сосны вы не обнаружите. «Цуки-но мацу» – главная изюминка токийского храма Чистой воды.  Однако сосна, которую мы наблюдаем перед залом Каннон сегодня, была высажена совсем недавно – в 2012 году, так как предыдущее дерево погибло после сильных ураганов еще в конце XIX в. К тому же, судя по гравюрам Утагава Хиросигэ (1797—1858), сосна находилась в другом месте – не прямо перед террасой, а у подножия горы. Славу места, знаменитого весенней панорамой цветущих вишневых деревьев, терраса Киёмидзу Каннон получила, видимо, вслед за появлением серии «100 знаменитых видов Эдо» Хиросигэ. На этой картинке мы отчетливо видим местоположение «лунной сосны»

(гравюра Утагава Хиросигэ, “Уэно Киёмидзудо Синобадзу-но Икэ” из серии «Сто знаменитых видов Эдо», 1857)

Хотя у Хиросигэ есть и вторая гравюра «осенней серии» знаменитых эдосских пейзажей, где «лунной сосне» отдана главная роль. Сосна на переднем плане словно берет в рамку городские постройки в вечерних сумерках, оставляя без внимания справа зал Бэндзайтэн. Думаю, что здесь обыгрывается идея «на бога надейся, а сам не плошай», так как в самом центре городского пейзажа высится пожарная смотровая башня – объект чрезвычайно важный для жителей деревянного Эдо, каждый год страдавших в зимний сезон от страшных пожаров. 

(гравюра Утагава Хиросигэ, “Лунная сосна в Уэно Ямаути” из серии “Сто знаменитых видов Эдо”, 1857)

Храм Канъэйдзи встретил меня алой листвой момидзи, зимней сакурой подле зала богини счастья и покровительницы музыки Бэндзайтэн, а также лотосами в пруду Синобадзу, лишний раз подтвердив свое звание “райского уголка”.

Текст и фото: Бурыкина Александра — культуролог-японист, исследователь японской театральной традиции, выпускница философского факультета МГУ, докторант Тель-Авивского университета. В данный момент проходит стажировку в университете Хосэй (Токио).

БОЛЬШЕ виртуальных путешествий!

ЖИЗНЬ В ЭДО НА ЯПОНСКОЙ ГРАВЮРЕ: МОСТ НИХОНБАСИ

Related posts