Туманы Кумано – японское место силы не от мира сего 

В мире за пределами Японии у меня всего два места, куда мысли возвращаются непроизвольно, сами по себе, когда реальность жестко прижимает. Это Гавайи и Марокко. Почему-то так сложилось, что в Японии у меня таких мест тоже два.

Одно из них – гора и монастырь Коясан, о нём в следующий раз.

А второе по своей величине затмевает всё. Это ворота в Рай, как говорят здесь. Место, по сравнению с которым даже священный Коясан кажется достаточно приземленным. Даже не так. Место, по сравнению с которым Коясан ощущается ближе к нам, к земле, к реальности, то есть. Вот, так вернее.

Это Кумано.

Место, от одного названия которого мурашки по коже. Место, где стираются все условности, правила, устои. В качестве иллюстрации можно привести легенду – один небольшой, но очень красноречивый пример. Многим известно, что в Японии издревле существовало понятие вредоносной скверны «кэгарэ», откуда шел запрет на всё, что связано с кровью, смертью, болезнями. В том числе нечистыми считались роженицы и женщины на сносях, за что им не дозволялось проходить на территорию синтоистских святилищ, поскольку роды могли начаться в любой момент. Но не в Кумано. Кумано – всеобъемлющий. Он выше устоев. Здесь принимали любого. Сюда строгий запрет, «ими», не распространялся. «Хотите рожать – пожалуйста!», – словно призывали горы.

Согласно преданию, в 12 веке глава “северных Фудзивара” Хидэхира направлялся к местным святыням Кумано вместе со своей беременной супругой, дабы возблагодарить богов за то, что ниспослали им долгожданного ребенка. На середине пути к главному святилищу Хонгу Тайся у супруги начались роды, ребенок родился прямо в лесу. Оставив новорожденного младенца у скалы Титиива, супруги продолжили паломничество, до их возвращения ребёнка охраняли горные волки, а питанием ему служило молоко, капавшее с камня.

Поэтому, наверное, здесь так комфортно душе. Сюда не долетают суета и условности мира, который остался где-то там, внизу. Кумано – место, куда, к сожалению, я приезжаю не так часто, как хотелось бы. А может, и к счастью – ведь так не замылится взгляд! Пусть Кумано так и остаётся далёким, возвышенным, туманным, спрятанным в облаках от повседневности и открывающимся взору лишь по особым случаям.

Полуостров Кии изрезан старыми паломническими тропами, часть которых за уникальность маршрута внесена в Список культурного наследия ЮНЕСКО. Дороги Охэти, Накахэти, Кохэти, Исэдзи…

В этот раз мы с моими гостями прошли, проехали и проплыли их все. Не испугал (нет, наоборот, воодушевил и вдохновил на последующие восхождения) ни туман, ни набор высоты в 370 метров, ни моросящий дождь в первый день. Мы шли с небольшими передышками-остановками, взбираясь вверх по корягам и корням, продираясь сквозь заросли, наслаждаясь туманными видами древнего леса, валунами и пещерами, отчетливо представляя, как эти же самые деревья вдоль весьма условной и местами еле заметной лесной тропинки охраняли и направляли паломников тысячу лет назад. А ведь так оно и было, потому что возраст многих криптомерий – более 800 лет!

А в последующие дни у нас были проселочные дороги, захватывающие виды горных долин. Проходя дальше по паломнической тропе к основному святилищу Хонгу Тайся, мы по дороге наблюдали, как собирают зеленый чай на плантациях, мы заглядывали в старые колодцы, нам заваривали кофе на родниковой воде и кормили свежими ростками бамбука «такэноко» в кафе на проселочных дорогах. Жена настоятеля местного храма открывала специально для нас главный зал, поила чаем со сладостями и одарила собственноручно сделанными подвесками в виде морских буйков «биндама», оплетенных сетью. Сейчас такие буйки больше дань традиции: в некоторых приморских городах и деревнях здесь в регионе их по-прежнему сохраняют, но теперь для украшения – используют как часть садовых и уличных декораций. В частности, в Кацуура, усилиями одного местного клуба появилась целая улица «Биндама Дори», и стеклянные буйки на ней – это декоративные светильники.

Конечно, все эти прелести надо было заслужить: сначала мы честно по очереди вместе с самой настоятельницей храма выполнили положенные вечерние удары в колокол. (И тут я в очередной раз поблагодарила свою специальность за возможность общаться на языке и познакомить своих гостей с местным, таким радушным и гостеприимным народом.)

Мы шли, болтая о Японии и обо всём. В том числе разговор зашел даже о книгах Халеда Хоссейни: и ему нашлось место в беседе, в свете сравнения с прозой Мисима Юкио. Вообще здесь всё способствует и располагает: уходят куда-то напряжение и настороженность, с которыми люди часто приезжают и делают первые шаги в приобщении к абсолютно незнакомой стране. Попадая в Кумано, люди раскрываются, расслабляются. Их отпускает мирская суета. Природа просто забирает в своё лоно, не оставляя выбора.

А ещё у нас в эти дни был самый высокий водопад в Японии – Нати,
133 метра; кофе за столом-очагом «ирори»;

шум горной реки и карпы «коинобори» перед окном рёкана;

спуск на деревянной лодке мимо отвесных скал возрастом не один десяток миллионов лет;

и свежайший тунец-магуро утреннего улова того же дня в заливе Кацуура (какой там выхолощенный Токийский рыбный рынок через стеклянный экран, о чём вы?!).

Были пещеры и морские приливы.

Предзакатное солнце и орлы.

И, конечно, черная ворона – легендарная трехлапая путеводительница Ятагарасу – влетела в кадр.

Чует мое сердце, скоро окажусь там снова. Ведь не за горами летний праздник огня в святилище у водопада Нати Тайся!

Текст и фото: Татьяна Кудоярова, PhD

Переводчик, гид по Кансаю (https://www.instagram.com/tatianakudoyarova_japan/)

Другие статьи автора: 

Кансай: 18 мгновений моей весны

Другой Киото: в краю тростниковых крыш