“Минимаркет” (Ч. 3) 

Мурата Саяка

«Минимаркет», 2016 г.

(Перевод: KEDGE)

У меня два выходных, пятница и воскресенье, и по пятницам я иногда навещаю свою подругу, которая вышла замуж и осталось в родном городе.

В школе я старалась больше молчать, поэтому друзей у меня почти не было. Зато, уже начав подрабатывать, я как-то поехала на встречу одноклассников и завела себе подругу из родного города.

– Сколько лет, сколько зим, Фурукура-сан! Как ты изменилась! – радостно поприветствовала меня Михо.

Мы весело обсудили с ней наши одинаковые сумки одного фасона, обменялись адресами электронной почты и решили в следующий раз вместе прогуляться за покупками. С тех пор мы иногда встречаемся, ходим по магазинам и ресторанам.

 После замужества Михо купила старый дом на родине и часто собирает у себя друзей. Порой мне бывает неохота ехать к ней, когда на следующий день надо на работу, но Михо – моя единственная точка соприкосновения с миром за пределами Минимаркета и шанс пообщаться со своими ровесницами, «обычными женщинами за тридцать», поэтому чаще всего я не отказываюсь от приглашения. Вот и сегодня мы вчетвером собрались у Михо на торт с чаем. Кроме меня, пришла Юкари с маленьким ребенком и замужняя, но пока бездетная Сацуки.

С Юкари мы давно не встречались, потому что по работе мужа они были в отъезде. Мы ели торт, купленный в молле на станции, и смеялись над Юкари, которая глядела на нас по очереди и всё приговаривала: «Как же я соскучилась!».

– Слушай, Кэйко, а ведь когда мы с тобой в последний раз виделись, я только-только замуж вышла!

– Да-да, мы тогда ещё собрались на барбекю. Сколько же лет прошло? – прощебетала я, смешав голоса Идзуми и Сугавары.

– Что-то в тебе изменилось, Кэйко, – сказала Юкари, услышав мои страстные чирикающие интонации. – Мне кажется, раньше ты разговаривала более естественно. Может, дело ещё и в твоей новой стрижке, но образ у тебя как будто стал совсем другой.

– Правда? А мы с Кэйко видимся часто, может, поэтому я ничего не заметила? – проговорила Михо, склонив набок голову.

Я подумала, что Михо права. Ведь мир, который я впитываю в себя, постоянно обновляется. Уже почти ничего не осталось от воды, которая была в моём теле, когда мы прежде встречались с друзьями – ведь она всё время заменяется новой. Так же постоянно меняются и другие ингредиенты, из которых я состою.

Когда мы встречались с Юкари в последний раз, среди моих коллег было много расслабленных студентов, и, вероятно, моя тогдашняя речь отличалась от сегодняшней.

– Неужели я и правда так изменилась? – рассмеялась я вместо ответа.

– Да и одежда у тебя теперь другая. Раньше ты, вроде, одевалась попроще.

– Точно! Это же юбка из бутика на Омотэсандо? Я такую же примеряла, только другого цвета. Красивая.

– Ага, в последнее время только там и одеваюсь, – смеюсь я в новой для Юкари одежде новым для неё же голосом.

Интересно, к которой из «Кэйко» обращаются мои друзья – новой или прежней? Юкари продолжает смотреть на меня и повторять, как скучала – но по кому именно?

Михо и Сацуки часто встречаются в родном городе, поэтому, наверное, и говорят совершенно одинаково, и выражение лиц у них похожее. Однако больше всего их схожесть бросается в глаза, когда они едят печенье – разламывая его на мелкие кусочки наманикюренными пальцами и поднося ко рту. Я пытаюсь припомнить, всегда ли они были такими, но мои воспоминания размыты. Думаю, их прежние привычки и мелкие жесты тоже улетучились со временем.

– Давайте в следующий раз позовём и остальных! Как раз Юкари вернулась на родину, а как насчет Сихо?

– Отличная идея! – радостно поддержали мы предложение Михо.

– Устроим барбекю с мужьями и детьми – как в прошлый раз!

– Было бы здорово! Да и дети подружатся!

– Да, было бы здорово… – с завистью в голосе произнесла Сацуки.

– А вы не собираетесь заводить детей? – спросила у неё Юкари.

– Собираться-то собираемся, да природа что-то не спешит нам помогать… Уже подумываем обратиться к специалисту.

– Конечно, уже пора, – кивает Михо.

Я перевела взгляд на Сацуки. Она смотрела на мирно спящего ребенка Михо, и мне показалось, будто я слышу, как матки моих подруг поют в унисон.

– Кэйко, а ты пока не замужем?

Юкари перестала кивать и уставилась на меня.

– Пока нет.

– Да ладно? Неужели до сих пор на подработке?!

Я ненадолго призадумалась. К этому времени я уже знала, что – как мне объяснили – в моём возрасте не быть замужем и не иметь постоянной работы не принято. Но мне было неудобно уклоняться от ответа перед подружками, которые всё равно знали правду, и я кивнула: да, так и есть.

После моего ответа по лицу Юкари пробежала тень.

– Просто у меня здоровье не очень, вот я всё и подрабатываю! – поспешно добавила я.

По легенде для друзей, у меня лёгкое хроническое заболевание, которое не позволяет мне работать полный день. А на работе я говорю, что у меня болезненные родители, за которыми надо ухаживать. Обе отговорки сочинила сестра.

Когда мне было 20-25, фрилансеры не были редкостью, поэтому можно было не оправдываться, но постепенно все вокруг устраивались на постоянную работу или выходили замуж – кроме меня.

Окружающие наверняка смутно чувствуют в моих отговорках какой-то подвох – прикрываться слабым здоровьем, работая на ногах по несколько часов каждый день, довольно нелогично.

– Кэйко, а можно задать тебе странный вопрос? Ты это, ну, когда-нибудь любила? – спросила Сацуки полушутя.

– Любила?

– Ну, встречалась с кем-нибудь? Просто мы никогда от тебя ничего такого не слыхали.

– Да, рассказывать особо нечего, – честно ответила я с ходу, и все примолкли.

Переглядываются в легком замешательстве. Ах, ну да! Меня же сестра учила, как нужно отвечать. Надо создать впечатление, что хотя секс у меня и был, до серьёзных отношений дело не дошло, потому что я не понимаю мужчин. Так, интрижка, ничего серьёзного. Она же говорила мне, что если на личные вопросы отвечать расплывчато, то собеседник волен истолковать твои слова, как ему вздумается. А я опять сплоховала.

– Ты знаешь, у меня много друзей гомосексуалистов, так что я всё понимаю. Или ты асексуальна? Так сейчас тоже говорят, – чтобы как-то поправить ситуацию, сказала Михо.

– Да-да-да, сейчас всё больше тех, кому это неинтересно, и среди молодёжи тоже.

– И каминг-аут им сделать трудно, я про таких передачу смотрела!

Я никогда не анализировала свою сексуальность, мне просто как-то не было до этого дела. Сама я при этом не сильно страдала, зато мои подружки продолжали обсуждать, как же мне должно быть горько. Даже если бы меня и терзали муки, то вряд ли они уложились бы в столь примитивные формулировки, но ведь при таких разговорах никто не задумывается особенно глубоко. Мне казалось, что мои друзья пытаются придать моим чувствам такую форму, которая в первую очередь была бы проста и понятна им самим.

Когда в начальной школе я побила мальчика лопаткой, все знакомые взрослые обвинили мою семью в якобы плохой домашней обстановке – без каких-либо на то оснований. Но ведь если предположить, что дома надо мной издеваются, то сразу всё становится на свои места. Причина ясна, как день, люди успокаиваются, уверяются в своей правоте и только что прямым текстом не требуют от меня подтвердить их догадки.

«И почему им всем так не терпится успокоиться?» – раздражённо подумала я и ответила словами, которым меня научила сестра на случай любой неприятной ситуации:

– В общем, здоровье у меня слабое, вот и всё! – повторила я в своё оправдание.

– Ну да, ну да, если какая болезнь, да ещё и хроническая, то всё, конечно, не так-то просто…

– А ведь она у тебя уже давно, ты в целом-то в порядке?

«Поскорей бы вернуться в магазин», – подумала я.

Там важнее всего быть одним из Работников, без всех этих сложностей. Неважно, какого ты пола, возраста или национальности – надев униформу, все превращаются в равных существ, Работников Минимаркета.

 Я посмотрела на часы – три пополудни. Скоро снимут кассу, разменяют деньги в банке и начнут расставлять по полкам булки и обеды, которые подвезёт фургон.

Даже вдалеке друг от друга мы с Минимаркетом связаны. Я живо представила себе наполненный светом SmileMart на Хииромати, такой далёкий от меня сейчас, и тихонько погладила свои лежащие на коленях руки с коротко остриженными ногтями, чтобы удобнее было стучать по кассе.

В дни, когда я встаю пораньше, я выхожу на станцию раньше и иду до работы пешком. Чем ближе я подхожу к магазину, тем меньше домов и ресторанов встречается на пути – постепенно пространство заполняют сплошные офисы.

Мне нравится это ощущение, будто мир постепенно вымирает. Всё вокруг выглядит ровно так же, как в тот день, когда я заблудилась в этом районе много лет назад. Ранним утром тут почти не встретишь живых существ, только редкий служащий спешит на работу.

 Я каждый раз удивляюсь, когда в наш магазин приходят люди, которые по виду живут за углом – разве в этом районе офисных зданий есть квартиры? Порой я представляю себе, как где-то в этом мире, похожем на сброшенную цикадой оболочку, спят мои Посетители.

К вечеру офисные огни выстраиваются в ряд, и пейзаж меняется. Освещение тут совсем не такое, как в моём районе дешёвых квартир – огни здесь неживые, все светят одинаковым ровным светом.

Прогуливаясь вокруг магазина, Работники собирают важную информацию. К примеру, если ресторан по соседству начнёт продавать обеды на вынос, это отразится на нашей выручке, а если рядом начнётся стройка, у нас прибавится Посетителей. На четвёртый год работы нашего магазина разорился Минимаркет-соперник по соседству, и это был кошмар. Все его покупатели хлынули к нам, обеденный пик никак не заканчивался, и нам пришлось оставаться после смены. Готовых обедов на всех не хватило, и нашему Директору влетело от начальства за недостаточную осведомленность. Чтобы такого не повторилось, теперь я как Работник Минимаркета внимательно наблюдаю окрестности.

Сегодня ничего нового я не заметила, за исключением, может быть, одного строящегося неподалёку здания. Возможно, когда его достроят, у нас появятся новые Посетители. Стараясь не забыть эту информацию, я направилась в магазин, купила сэндвич с чаем и, зайдя в подсобку, обнаружила там Директора, который снова выходил в ночную смену. Обливаясь потом и сгорбившись, он вбивал цифры в компьютер.

– Доброе утро!

– А, Фурукура-сан! Доброе, доброе. Вы и сегодня с утра пораньше!

Этому Директору 30 лет, и обычно он довольно резкий. Но хоть язык у Директора и злой, работает он за двоих. Как я уже говорила, в нашем магазине он Восьмой.

Второй частенько прогуливал, Четвёртый был серьёзным и любил уборку, Шестой был своеобразным, и его невзлюбили – да так, что вечерняя смена в итоге разом уволилась, и нам пришлось несладко. Нынешнего же и Работники приняли, и сам он с таким рвением берётся за дело, что любо-дорого смотреть. Седьмой был ни рыба ни мясо и никак не мог организовать ночную смену, и магазин превратился в бедлам.

«Ладно уж, пускай ругается, с ним хотя бы работать проще», – думала я, глядя на Директора номер 8.

Директор был в магазине все 18 лет. Он видоизменялся – все восемь человек были очень разными – как будто оставаясь единым организмом.

Восьмой Директор говорит так громко, что его всегда слышно в подсобке.

– Кстати, вы сегодня в паре с новичком, Сирахой! Вчера вечером он попрактиковался и сегодня выходит в дневную смену. Присмотрите там за ним!

– Хорошо! – бодро ответила я.

Директор несколько раз кивнул, ни на секунду не переставая стучать по клавиатуре.

– Что бы я без вас делал, Фурукура-сан! Иваки скоро совсем уйдет, так что в дневную смену останетесь только вы, Идзуми, Сугавара да новичок Сираха. А мне, видимо, придётся какое-то время поработать в ночь.

Директор растягивает окончания, точь в точь как Идзуми, хоть и с другой интонацией. Он пришел после Идзуми, так что непонятно, то ли её манера передалась ему, то ли она впитала манеру начальника и стала тянуть слова ещё больше. Размышляя об этом, я кивнула и ответила голосом Сугавары:

– Мы справимся! Поскорей бы кто-нибудь нашёлся!

– Объявление я уже дал и работников ночной смены попросил друзей привести – вдруг кто ищет подработку? Хорошо хоть днём вы работаете пять дней в неделю.

 Мне радостно, что в Минимаркете, где постоянно не хватает рабочих рук, можно не беспокоиться о своих способностях. Я не такой замечательный продавец, как Идзуми или Сугавара, зато без прогулов и опозданий прихожу на работу и в этом уж точно никому не уступаю. Потому меня и ценят – как надёжную деталь, которая не подводит.

Тут со стороны двери послышался тихий голос.

– Извините… – или что-то вроде того.

– О, Сираха-сан? Проходите, проходите! Разве я не говорил вам прийти за полчаса до начала смены? Опаздываете!

На голос Директора дверь тихонько приоткрылась, и в подсобку, ссутулившись, вошел долговязый, явно выше 180 см парень, похожий на проволочную вешалку.

Даже его очки смахивали на серебристую проволоку, которая обвилась вокруг лица. Парень был одет, как полагается, в белую футболку и черные штаны, но из-за его чрезмерной худобы одежда неестественно топорщилась на животе.

Я на секунду поразилась его фигуре – кожа да кости, – но тут же собралась и поклонилась.

– Здравствуйте! Меня зовут Фурукура, я работаю в дневную смену. Очень приятно с вами познакомиться!

Насколько я помню, в этот раз я говорила тоном, напоминающим директорский. Лицо Сирахи как будто передёрнулось от моего громкого голоса.

– Ага… – только и вымолвил он в ответ.

– Ну же, Сираха-сан, поздоровайтесь, давайте! Правильное начало – половина успеха, поэтому первым делом отрабатывайте приветствия!

– Ага… Доброе утро… – тихонько пробормотал Сираха.

– Подготовка закончилась, и с сегодняшнего дня вы – полноценный работник дневной смены! Прибираться, стоять за кассой и готовить основной фастфуд я вас научил, но вам ещё многое предстоит запомнить! Это Фурукура-сан, она работает тут с самого открытия магазина, только представьте! Спрашивайте её о чём угодно, учитесь!

– Ага…

– 18 лет, слышите, 18! Удивились, а? То-то же. Она – ваш главный наставник!

– А, да? – с сомнением в голосе произнёс Сираха, глядя на Директора.

Мне показалось, что его и так глубоко посаженные глаза провалились ещё глубже.

Пока я раздумывала, как бы развеять неприятную атмосферу, дверь широко распахнулась, и на пороге появилась Сугавара.

– С добрым утром!

Сугавара зашла в подсобку, взвалив на спину инструмент в чехле, и тут она заметила Сираху:

– О, новенький? С сегодняшнего дня работаем вместе!

Мне кажется, после того, как к нам пришёл Директор №8, голос у Сугавары становится всё громче. Я подумала, что меня это немного раздражает. Тем временем и Сугавара, и Сираха уже полностью подготовились к работе.

– Ну что ж, сегодня, пожалуй, сам проведу утреннее приветствие, – возвестил Директор.

– Итак, начнём с новостей! Во-первых, Сираха-сан прошел обучение и с сегодняшнего дня выходит в дневную смену с девяти до пяти! Сираха-сан, вы уж постарайтесь говорить пободрее! Если что непонятно, спрашивайте вот этих двух! Они у нас тут обе ветераны. И попробуйте сегодня сами постоять за кассой во время обеденного пика, хорошо?

– Ага, хорошо… – кивнул Сираха.

– Идём дальше. Сегодня у нас распродажа сосисок, так что наготовьте их побольше. Цель продаж – сто штук! В прошлый раз мы продали 83, так что в этот раз должны поднапрячься и выполнить норму! Нажарьте впрок! Фурукура-сан, под вашу ответственность!

– Хорошо! – бодро и громко ответила я.

– Итак, что нам важно знать как продавцам? Холодно посетителям или жарко. Сегодня гораздо жарче, чем вчера, поэтому не забываем пополнять холодильник с напитками! Слоганов у нас на сегодня два: «Распродажа сосисок!» и «Новые булочки с шоколадом и манго!»

– Хорошо! – так же резво ответила Сугавара.

– На сегодня это всё. Итак, повторим шесть наших главных фраз и клятву. Мы раскрыли рты и вслед за громкими воскликами Директора начали повторять:

– «Мы клянёмся предоставлять нашим посетителям лучший сервис, чтобы они нас полюбили и всегда приходили только к нам!»

– Мы клянёмся предоставлять нашим посетителям лучший сервис, чтобы они нас полюбили и всегда приходили только к нам!

– «Добро пожаловать!»

– Добро пожаловать!

– «Хорошо!»

– Хорошо!

– «Спасибо!»

– Спасибо!

Три наших голоса слились в один. Я подумала, что под руководством Директора утренние собрания проходят так, как надо, и вдруг услышала тихий голос Сирахи:

– Секта какая-то…

«Так и есть», – машинально ответила я про себя.

С этого момента мы все превращаемся в Работников – особых существ, созданных для Минимаркета. Сираха с этой мыслью, похоже, пока не свыкся. По большей части он просто открывал рот, не издавая ни звука.

– На этом утреннее собрание объявляю закрытым! Итак, в новый день – с новыми силами!

– Да! – хором ответили мы с Сугаварой.

– Если будут вопросы, обращайтесь! – сказала я Сирахе.

– Вопросы? На подработке в минимаркете, вы серьёзно? – захихикал он в ответ.

Сираха смеялся в нос, и я увидела, как в одной из ноздрей у него в такт смешку со звуком надулся сопливый пузырь.

Пока я размышляла о том, что даже под такой «пергаментной» кожей хватает влаги, чтобы образовать плёнку, и ждала, пока этот пузырь лопнет, Сираха поспешно добавил:

– Всё нормально. В целом я всё понял.

– Вы, наверное, уже работали в подобном месте? – спросила Сугавара.

– Кто? Я? Вообще-то нет, – почти неслышно ответил Сираха.

– Тогда вам многому придётся поучиться! Фурукура-сан, для начала приведите-ка полки в надлежащий вид! А я, пожалуй, сегодня посплю,– сказал Директор.

– Хорошо!

– А я пойду за кассу! – на бегу прокричала Сугавара.

Я повела Сираху к полке, где стояли пачки с соком, и, подхватывая интонацию Сугавары, обратилась к нему:

– Итак, в первую очередь расставляем сок! Такие напитки расходятся с утра особенно быстро, поэтому приведите полку в порядок. Сначала передвиньте пачки на передний план, затем убедитесь, что таблички с ценами на месте! За делом не забывайте о приветствиях и наших девизах. Если к полке подойдёт покупатель, немедленно отодвиньтесь и не мешайте ему!

– Понял, понял, – нехотя ответил Сираха и принялся двигать пачки с соком.

– Когда закончите, позовите меня, я объясню, как убираться!

Сираха не отвечал, продолжая молча расставлять напитки.

Постояв какое-то время за кассой и дождавшись конца очереди в утренний пик, я пошла проверить, как дела у Сирахи, однако его нигде не было видно. Напитки стояли как попало, на месте апельсинового сока красовалось молоко.

Сираху я нашла в подсобке, где он с вялым видом листал инструкцию.

– Что случилось? Вам что-то непонятно?

– Да нет, просто инструкция составлена через пень-колоду. Но я уж её поправлю, как надо, тогда компания, думаю, заработает получше, – с видом знатока лениво проговорил Сираха, перелистывая страницы.

– Сираха-сан, а вы ведь так и не закончили с полками, как я вас просила?

– Вообще-то закончил, а что?

Сираха не поднимал глаз от инструкции, поэтому мне пришлось подойти поближе и повысить голос:

– Сираха-сан! Сначала разберитесь с полками, а уже потом изучайте инструкцию. Порядок на полках и приветствия – это основа основ! Если что-то непонятно, я вам помогу!

Я повела оробевшего Сираху обратно к полкам с напитками и показала ему, как красиво и аккуратно расставлять пачки.

– Глядите, напитки должны «смотреть» на покупателя! Дальше, нельзя самовольно ставить пачки куда попало, у каждой – своё место. Вот тут – соки, а здесь – соевое молоко…

– М-да, всё-таки такое занятие не в мужской природе, – тихонько проговорил Сираха. – Вы так не думаете? Еще с эпохи Дзёмон мужчина шёл на охоту, а женщина стерегла очаг и ждала его возвращения, собирала плоды, травы. Так что такая работа подходит только женскому мозгу, он под неё заточен.

– Сираха-сан, 21 век на дворе! Среди нас нет мужчин и женщин, мы все – Работники Минимаркета! Кстати, в подсобке у нас склад, пойдёмте-ка туда вместе и поучимся наводить порядок.

Сняв товар со склада, я объяснила Сирахе, что с ним делать, и поспешила вернуться к своей работе.

Я набрала сосисок и направилась к кассе, когда заметила, что Сугавара, заправлявшая кофеварку, смотрит на меня, нахмурившись.

– Слушайте, наш новенький не странноват ли? Он же только что закончил обучение, то есть сегодня его первый день, так? Ещё и по кассе стучать толком не научился, а уже требует от меня позволить ему оформлять заказы!

– Хм…

Наклонности человека меня интересуют мало, я считаю, что главное – это желание работать. Пока я думала об этом, гладкое, как у младенца, лицо Сугавары расплылось в улыбке:

– Фурукура-сан, а вы ведь совсем не злитесь?

– Что?

– Я говорю, вы – молодец. Лично я не переношу таких людей, нервничаю. А вы хоть порой и сердитесь за компанию со мной или с Идзуми-сан, но сами никогда не жалуетесь первой. Никто даже ни разу не видел, чтоб вы досадовали на бестолкового новичка.

Я вздрогнула от её слов.

«Ты – фальшивка!» – послышалось мне в голосе Сугавары.

В панике я тут же нацепила нужную физиономию:

– Да нет, ну что вы, просто у меня по лицу не видно!

– Вот как… Наверное, если бы вы на меня рассердились, у меня бы был шок! – громко рассмеялась Сугавара.

Стоя перед расслабившейся Сугаварой, я продолжала двигать лицевыми мышцами, тщательно подбирая слова.

Тут я услышала, как кто-то поставил корзину на прилавок, и быстро обернулась – перед кассой стояла наша постоянная покупательница, бабушка с тростью.

– Добро пожаловать! – я резво приступила к сканированию её покупок.

Бабушка прищурилась:

– А ведь здесь ничего не меняется, правда?

– Правда! – ответила я, немного подумав.

Ни Директора, ни Работников, ни одноразовых палочек, ни ложек, ни униформы, ни мелочи, ни молока, ни яиц со штрихкодом, ни пластиковых пакетов, в которых их складывали, – с момента открытия не осталось ничего из этих вещей. То есть, хоть они всё время и в наличии, но постепенно заменяются. Наверное, это есть «неизменное». Раздумывая об этом, я звонко сообщила бабушке, что с нее «390 иен!».

В пятницу у меня выходной, и я еду в Йокогаму навестить сестру, она живёт там в спальном районе.

Сестра поселилась в новостройке возле станции. Её муж работает в энергетической компании и, по словам сестры, обычно возвращается домой на последней электричке.

Квартира у них не такая уж и просторная, зато новая и красивая, уютно обставленная.

– Проходи, сестричка! Ютаро как раз уснул.

Я поздоровалась с сестрой и тихонько прошла в комнату. После рождения племянника в гости к ней я пришла впервые.

– Выматываешься, поди, с ребёнком?

– Устаю, конечно, но уже почти привыкла. Теперь он хотя бы спит по ночам, всё легче.

Последний раз я видела племянника за стеклом роддома, и сейчас передо мной было как будто другое существо – оно раздулось до человеческих очертаний, на голове появилась шевелюра.

Мы с сестрой пили чай с тортом, который я принесла с собой. Я – чёрный, сестра – ройбуш без кофеина.

– Так вкусно! С тех пор, как родился Ютаро, я почти никуда не хожу, уже и забыла, когда ела такое в последний раз.

– Ну, вот и хорошо.

– Когда ты приносишь мне сладости, я всегда вспоминаю, как мы были маленькими, – смущённо рассмеялась сестра.

Я подошла к спящему племяннику и погладила его пальцем по щеке. На ощупь щека была мягкая, как пластиковая грелка с водой. Странное ощущение.

– Смотрю я на Ютаро и думаю, что мы всё-таки животные, – радостно проговорила сестра.

Здоровье у племянника слабое, он часто температурит, и сестре с ним не расслабиться. Она знает, что болезни у детей – дело обычное, но когда у твоего ребёнка жар, любой запаникует.

– А у тебя-то как дела? На работе всё хорошо?

– Да, работаю, стараюсь. Ещё на днях ездила в гости к Михо в родные края.

– Ого, опять? Везёт ей… Ты бы на племянника так часто смотреть приезжала! – смеётся сестра.

Мне кажется нелогичным специально ехать и смотреть именно на этого ребёнка – ведь для меня они с ребёнком Михо выглядят совершенно одинаково.

Впрочем, об этом малыше мне, наверное, следовало бы печься больше? Хотя, по мне, они всё равно что бродячие кошки: даже если между ними и есть небольшие отличия, каждый в отдельности – всего лишь один из представителей подвида Младенец.

– Кстати, Мами! Ты не придумаешь мне легенду получше? В последнее время на меня смотрят косо, когда я оправдываюсь слабым здоровьем…

– Надо подумать… Хотя мне кажется, что история про слабое здоровье и реабилитацию не так уж плоха, просто стой на своём!

– Понимаешь, в чём дело. Стоит людям подумать, что я странная, так они – как им кажется, не странные – пытаются разузнать детали. Мне это порядком надоело, хотелось бы для удобства заготовить какую-нибудь железную отговорку и не вызывать расспросов.

Каждый считает себя вправе бесцеремонно залезть в душу к «странным» людям, чтобы докопаться до причины «странности». Мне это кажется высокомерным, назойливым, да и в просто неприятным. А когда люди переходят все границы, у меня возникает желание долбануть их лопаткой по голове,  как тогда в начальной школе, чтобы они наконец умолкли.

Тут я вспомнила, как один раз без задней мысли поделилась своими соображениями с сестрой, а та в ответ затихла и чуть не расплакалась.

Мне не хотелось расстраивать Мами, которая с детства заботилась обо мне, и я сменила тему на более весёлую:

– Кстати, с Юкари мы давно не виделись, и она сказала, что я сильно изменилась!

– Ну, ты и на самом деле не совсем такая, как раньше.

– Правда? Но ты тоже поменялась. Повзрослела, что ли.

– Да ладно тебе, я уже давно взрослая.

Мами улыбнулась, и в уголках её глаз собрались морщинки. Голос у сестры стал спокойнее, чем раньше, и она больше не носит яркую одежду. Наверное, именно так выглядит её сегодняшнее окружение.

Ребенок заплакал, сестра всполошилась и принялась его укачивать.

Я посмотрела на маленький ножичек, которым мы резали торт, и подумала: «Бедная Мами, ведь если дело только за тем, чтобы заставить кого-то замолчать, то это так просто». Сестра изо всех сил сжимает ребенка в объятиях. Не отводя от неё глаз, я промокнула губы, к которым пристал крем от торта.

На следующий день Минимаркет встретил меня непривычно напряжённой атмосферой.

Сразу возле входной двери стоял наш завсегдатай, с испуганным видом глядя в сторону журнальной стойки. Девушка, которая каждый день покупает у нас кофе, разминулась со мной в дверях, будто убегая из магазина. Перед хлебной полкой тихонько переговаривались двое мужчин.

Что же произошло? Я проследила взгляды Посетителей и остановилась на мужчине средних лет в мятом костюме – все в зале смотрели на него.

Он ходил взад-вперёд и то и дело обращался к Посетителям. Я прислушалась и поняла, что он делает им замечания.

– Эй, ты, куда прёшь? Полы не пачкай! – визжал он мужчине в грязных ботинках.

– Стоп-стоп, дамочка! Они ведь так красиво расставлены, не смей устраивать бардак! – кричал он на женщину, выбирающую шоколадку.

Остальные посетители с опаской наблюдали за действиями мужчины, как будто мучительно раздумывая, что же делать, когда настанет их черёд.

На кассе столпилось много народу, и пока Директор принимал посылку с клюшками для гольфа, Дат отчаянно стучал по кассе. Образовалась очередь, и мужчина, заметив, что не каждый стоит по струнке, вмешался: «Эй, ну-ка встали все ровно в ряд вдоль стенки!»

Терпеть такое, конечно, неприятно, но утром все спешат, поэтому служащие отводили глаза, изо всех сил стараясь не встречаться взглядом с мужчиной.

Я поспешила в подсобку и достала униформу из шкафчика. Переодеваясь, я посмотрела в камеру наблюдения и увидела, что на этот раз мужчина громко отчитывает Посетителя, листающего журнал возле стойки.

– Эй! Ты разве не в курсе, что нельзя читать журналы, за которые не заплатил? Немедленно прекрати!

Молодой парень, получивший нагоняй, с ненавистью уставился на мужчину.

– Это кто тут у вас такой? Продавец? – спросил он Дата, неистово бьющего по кнопкам.

– Э-э-э… Нет, это посетитель, – в перерыве между стуками по кассе неуверенно ответил Дат.

– А, ну я так и думал, просто чувак с улицы. Слышь, ты, тебе чего надо? Кто тебе дал право ходить тут указывать, а? – напал парень на мужчину.

Если в зале возникают конфликты, Работники должны немедленно принять меры. Следуя этому правилу, я быстро закончила переодеваться и поспешила на помощь.

– Директор, поторопитесь! – сказала я, подменяя его на кассе.

– Ох, прямо спасли. Спасибо! – тихонько проговорил Директор и побежал к стойке, вставая между мужчиной и парнем. Передавая Посетителю квитанцию от доставки, я боковым зрением наблюдала, как бы в магазине не случилось потасовки – в этом случае надо сразу нажимать тревожную кнопку.

В конце концов Директор, видимо, дипломатично разрешил спор, и мужчина покинул зал, бурча что-то себе под нос.

В воздухе разлилось умиротворение, и магазин вернулся в свое прежнее обычное утро.

Минимаркет – это место, где правильность насаждается принудительно. Инородные тела немедленно выдавливаются. Неуютный дух, который еще пару минут назад витал в зале, теперь полностью выветрился, и посетители вновь сосредоточились на полках с булками и кофе, как будто ничего и не произошло.

– Выручили вы меня, Фурукура-сан, – поблагодарил меня Директор, когда очередь рассосалась и мы вернулись в подсобку.

– Ну что вы. Хорошо, что инцидент не зашёл слишком далеко!

– Интересно, что это был за мужик? Раньше я его тут не видел.

– У вас здесь что-то случилось? – спросила вошедшая в подсобку Идзуми.

– Да наведался тут один странный тип. Всё ходил по магазину кругами и придирался к каждому. Хорошо хоть, что ушёл, не доводя до драки.

– Это что-то новенькое… Он наш постоянный покупатель?

– Да нет, в первый раз его вижу. Это-то меня и смущает. И на обиженного не похож. В общем, если он снова заявится, сразу зовите меня. Не дай бог еще подерётся с кем-нибудь.

– Хорошо!

– Ну, тогда я пошёл. Мне сегодня ещё в ночь выходить.

– До свидания! Хотя подождите, не могли бы вы сделать замечание Сирахе? Он работает спустя рукава и меня совсем не слушает, – Идзуми у нас почти что Постоянный Работник и даже о других подрабатывающих говорит с Директором как будто на равных.

– Да уж, Сираха действительно никуда не годится. У меня ещё на собеседовании было плохое предчувствие. Он так пренебрежительно отзывается о нашей работе. Так и не нанимался бы тогда! Взял его только потому, что рабочих рук не хватает, но этому лысому точно надо разок сделать выговор.

– Ещё и опаздывает постоянно. Смотрите, сегодня у него смена с девяти, а он до сих пор не явился, – нахмурилась Идзуми.

– Сколько ему, 35? Не поздновато ли в таком возрасте начинать подработку в минимаркете?

– Да уж… жизнь под откос… нельзя так. Обуза для общества! Человек в обществе обязан принадлежать или семье, или работе.

Глубоко кивавшая до сих пор Идзуми ахнула и легонько пихнула Директора в бок.

– Если только у него нет особых семейных обстоятельств, как у Фурукуры-сан, правда?

– Ах, ну да. В случае Фурукуры-сан уж ничего не поделаешь. Но ведь она женщина, а тот – мужчина! – поспешно добавил Директор и быстро перевёл разговор обратно на Сираху до того, как я раскрыла рот, чтоб ответить.

– Но этот Сираха и правда конченый. Я видел, как он под столом играл на телефоне, одновременно приветствуя посетителей.

– Да-да, я тоже видела!

– Во время работы?! – изумилась я.

Не брать с собой сотовый в зал – одно из наших основных правил. Мне было непонятно, зачем нарушать такие базовые нормы.

– Вы же знаете, что я часто посматриваю на камеру наблюдения, когда не нахожусь в зале? Сираха новенький, вот я и решил понаблюдать, что он из себя представляет. Свою работу он как будто выполняет, но, видать, и отлынить горазд.

– Простите, что я не заметила.

– Что вы, Фурукура-сан, незачем извиняться. Вы в последнее время так старательно приветствуете посетителей, я недавно смотрел на камеру и прямо восхитился! Вы молодец, Фурукура-сан, каждый день ходите на работу и совсем не разленились!

Директор №8 всегда видит, как я молюсь на Минимаркет, даже когда не присутствует в зале.

– Спасибо большое!

Я бойко поклонилась Директору, и в этот момент в подсобку молча зашел Сираха.

– Э-э-э… Доброе утро, – еле слышно поздоровался он.

Сираха настолько худой, что с него, видимо, даже штаны спадают – через белую футболку просвечивают подтяжки. Руки у него тоже такие тощие, что кажется, будто кожа прилипла к костям – интересно, как в таком узком теле размещаются внутренние органы?

– Сираха-сан, опаздываем! Без пяти вы уже должны стоять на утреннем приветствии в униформе! И не забываем здороваться по утрам! Открыли дверь в офис – бодро поприветствовали всех! И мобильником пользоваться только в перерывах! Вы же брали его с собой на кассу? Я всё вижу!

– А, ну это… Извините, – стушевался Сираха. – Вы про вчерашнее? Фурукура-сан, это вы за мной наблюдали?

– Нет, – покачала я головой.

Похоже, Сираха подумал, что это я на него донесла.

– Да камера же, камера! Я в ночную смену просматриваю дневные записи. Может быть, я вам не объяснил, что нельзя проносить с собой мобильник в зал, но впредь учтите, что это запрещено!

– А, ну это… Я не знал. Извините.

– То-то же. Чтоб больше такого не было! Кстати, Идзуми-сан, вы не могли бы выйти в зал? Далее, скоро надо приступать к подготовке летних подарков. В этот раз я подумываю устроить грандиозную витрину!

– Хорошо. А образцы подарков уже пришли? Я готова помочь.

– Я хотел сегодня этим заняться, но надо менять высоту всех полок… По низу я хочу разместить всякие летние мелочи, так что придётся добавить полку. Фурукура-сан, Сираха-сан, вы не проведёте сами утреннее приветствие? Мы пока сходим в зал.

– Хорошо!

Директор с Идзуми вышли из подсобки, и Сираха прицокнул языком.

Я оглянулась на него и увидела, как он будто выплёвывает из себя слова.

– Ха! Поди ж ты, всего-то директор какого-то магазинчика, а выпендрёжу…

Я часто слышу презрительные высказывания в адрес нашей работы. Мне это настолько любопытно, что даже доставляет удовольствие наблюдать за лицами людей в такие моменты.

«О, да это Человек!» –  думаю я в таких случаях.

Порой встречаются даже такие, кто, сами работая в подобных местах, считают такой род занятий унизительным. Я не удержалась и посмотрела Сирахе в глаза.

У людей, которые смотрят на вещи свысока, в первую очередь меняются глаза. Иногда они светятся агрессивным огнем, в них выражается боязнь, или настороженность оттого, что им могут возразить, или готовность принять вызов. Если же человек презирает неосознанно, то его глазные яблоки погружаются в жидкость, состоящую из экстатического удовольствия с примесью превосходства, зрачки подёргиваются пеленой.

Я заглянула в глаза Сирахи. В них стояло обычное презрение, ничего особенно не изменилось.

Видимо, почувствовав на себе мой взгляд, Сираха раскрыл рот. Зубы у него были жёлтыми у корней, а кое-где и почерневшими. Наверное, давно не был у зубного.

– Сколько бы он ни пыжился, всё равно, нанятый директор такого маленького магазинчика – это же лузер. Сидишь на дне, так не выпендривайся, мудак…

Сами по себе слова его яростные, но так как он бурчит их себе под нос, на истерику это не похоже. Я заметила, что все презирающие делятся на две категории: у одних презрение закипает изнутри, а другие просто повторяют слово в слово презрительные выражения, которые они услышали от других людей. Судя по всему, Сираха относился ко второй категории.

Он продолжал с запинками тараторить в воздух:

– Этот магазин – прямо днище. Впрочем, в минимаркетах всегда так: домохозяйки, которым не прожить на одну мужнину зарплату; молодые фрилансеры без особых видов на будущее; студенты, которым не удалось устроиться на приличную подработку типа репетитора; ещё гастарбайтеры, пожалуй. Действительно, днище и есть.

– Вы так считаете?

Да он прямо как я. Повторяет фразы других людей, но сам ни о чём не говорит. Как бы то ни было, похоже, ему нравится слово «днище». За такое короткое время он употребил его аж четыре раза. Неопределённо кивая в такт его словам, я вспомнила, как Сугавара говорила, что Сирахе самом деле лишь бы бездельничать, потому он и сыпет отговорками.

– Сираха-сан, зачем же вы устроились сюда работать? – задала я ему простой вопрос, в ответ на который он спокойно ответил:

– Я жену ищу.

– Чего?!

До сих пор мне случалось слышать разные причины: близко к дому, весело и так далее, но мотив Сирахи – это что-то новенькое.

– Только провалилась моя идея. Нет тут подходящей для меня невесты. Всё или молодежь, которой бы только развлекаться, или старухи.

– В таких местах часто подрабатывают студенты, не совсем брачный это возраст.

– Среди посетителей встречаются ничего так, но в основном это дамочки с претензиями. Здесь вокруг одни крупные компании, девушки там слишком высокого о себе мнения, мне такие не подходят.

К кому он обращается? Сираха двигает губами, глядя на постер на стене с надписью «Выполним норму по летним подаркам!».

– Эти девки ластятся только к своим мужикам из офиса, а на меня и не смотрят. Что ни говори, а женщины такие с древних времен. Красивые молодухи на деревне достаются сильным самцам, которые ловко охотятся. Они оставляют после себя жизнеспособное потомство, а тем, кто остался не у дел, остается лишь жалеть друг друга. Современное общество – это химера, на самом деле мы все живем в мире, который не очень-то изменился с эпохи Дзёмон. Хотя и говорим всё время о равенстве полов…

– Сираха-сан, пора переодеваться в униформу. Если сейчас же не начнём утреннее приветствие, то не уложимся по времени, – прервала я Сираху, который начал говорить гадости про наших Посетителей.

Он с недовольным видом подхватил рюкзак и пошел к шкафчикам. Запихивая вещи внутрь, Сираха продолжал недовольно бубнить себе под нос.

Я смотрела на него, и в голове у меня всплыл образ недавнего скандалиста, которого мы прогнали из магазина.

– Ну что, будем тебя исправлять?

– Что? – будто не расслышав, переспросил Сираха.

– Нет-нет, ничего. Переодевайтесь скорее и вставайте на утреннее приветствие!

«Правильность в Минимаркете поддерживается в принудительном порядке, поэтому таких, как ты, быстренько исправят».

Вслух я этого не произнесла и продолжала смотреть на Сираху, который неуклюже натягивал униформу.

<< Предыдущая Следующая >>