Для японцев гречневая лапша соба – такой же обязательный пункт новогоднего меню, как для нас – салат оливье. Длинные макаронинки символизируют долголетие. Именно поэтому все те, кто хотят в новом году быть здоровыми и энергичными, провожая уходящий год, ставят на праздничный стол плошки с собой или идут в ресторанчики, которые на этом блюде специализируются.
В 1989 году Рёхэй Кури написал рассказ “Плошка собы”. Говорят, история основана на реальных событиях. Это самая настоящая новогодняя сказка, которая, к сожалению, почти не известна за границей.
Добро пожаловать на заснеженный Хоккайдо, в самую волшебную ночь в году!
Далее мой вольный перевод в сокращении.
***
В канун Нового года соба-я* всегда сталкиваются с наплывом посетителей. Лавка “Хоккайтэй” не была исключением — 31 декабря здесь с самого утра кипела работа. Поздним вечером, когда посетителей почти не осталось, хозяин с хозяйкой отпустили работников домой, вручив им новогодний бонус и подарки. Хозяин лавочки собирался было закрыть двери, когда на пороге показалась женщина с детьми. Два мальчика шести и десяти лет были одеты в новенькую спортивную форму, а их мать — в клетчатое полупальто явно не по сезону.
— Добро пожаловать! — поприветствовала троицу хозяйка.
В ответ женщина замялась и, наконец, произнесла:
— Нам… какэ-собу… ** Одну.
— Ах, да… Да… Прошу… Пожалуйста, сюда.
Хозяйка проводила посетителей за второй столик, рядом c батареей, и скрылась за стойкой.
— Одна порция какэ-собы, — крикнула она мужу.
Хозяин бросил взгляд на троицу.
— Заказ принят! Одна какэ-соба.
В кипящую воду он бросил полторы порции лапши.
Троица сидела вокруг одной плошки. Обрывки разговора были слышны и за стойкой.
— Вкусно! — сказал старший брат.
— Мама, ты тоже попробуй, — младший протянул палочки матери.
Поев, они заплатили 150 иен по счету и, опустив головы, вышли.
— Большое спасибо! Счастливого Нового года! — прозвучало им вслед.
В следующем году, как и прежде, в лавке “Хоккайтэй” дела шли хорошо. Год пролетел незаметно, пришло 31 декабря. Работа кипела. Шёл одиннадцатый час, хозяин готов был закрыть лавку, но тут заскрипела дверь — на пороге появилась женщина с двумя детьми.
Увидев клетчатое полупальто, хозяйка узнала посетительницу, ту самую, что пришла в “Хоккайтэй” ровно год назад.
— Нам… Какэ-собу… Одну… Можно?
— Конечно-конечно! Прошу сюда! — хозяйка, как и год назад, провела троицу за второй столик и крикнула мужу. — Одна какэ-соба!
— Будет сделано! — ответил хозяин и зажег газ на только что выключенной конфорке.
— Слушай, может, обслужим всех троих за счет заведения? — прошептала хозяйка.
— Нет. Они могут почувствовать себя неловко, — отрезал хозяин и добавил в кипящую воду еще полпорции лапши.
За стойкой был слышен разговор троицы, сидевшей вокруг одной плошки собы:
— Как вкусно!
— И в этом году мы смогли поесть собу из “Хоккайтэй”!
— Было бы неплохо и в следующем году сюда прийти!
Поев, они заплатили 150 иен по счету и вышли.
— Большое спасибо! Счастья в новом году! — прозвучало им вслед.
В следующем году, 31 декабря, поздним вечером в “Хоккайтэй” царило беспокойство. Летом цены поднялись, и теперь порция какэ-собы стоила 250 иен. Проводив последнего посетителя и отпустив работников домой, хозяин принялся торопливо переворачивать дощечки с ценами*** той стороной, на которой значились старые цены — всего 150 иен за какэ-собу. На втором столике стояла табличка “Заказан” — полчаса назад ее водрузила туда хозяйка.
В одиннадцатом часу в дверях появилась женщина с двумя детьми. Старший сын был одет в школьную форму, а младший — в джемпер, в котором в том году в “Хоккайтэй” пришел его брат. Оба так выросли, что их сложно было узнать, но мать узнать было легко — она была все в том же выгоревшем клетчатом полупальто.
— Добро пожаловать, — расплываясь в улыбке, поприветствовала их хозяйка.
— Можно нам… две какэ-собы?
— Конечно-конечно! Прошу за мной! — засуетилась хозяйка и провела их за второй столик, незаметно убрав оттуда табличку “заказан”. — Две какэ-собы! — крикнула она мужу.
— Будет сделано! — крикнул из кухни хозяин и положил в кипящую воду три порции лапши.
Услышав радостные голоса посетителей, хозяин с хозяйкой обменялись довольными взглядами.
— Дети, я бы хотела поблагодарить вас сегодня.
— За что?
— По правде говоря, в той автокатастрофе, что произошла по вине вашего отца, пострадали 8 человек. Страховка не покрыла всех расходов. Я была вынуждена каждый месяц выплачивать компенсацию — 50000 иен.
— Мы знаем, — перебил ее старший сын.
Хозяин с хозяйкой внимательно слушали разговор.
— Платить надо было до марта следующего года, — продолжила женщина, – но сегодня я смогла погасить весь долг.
— Ого! Правда, мама?
— Правда-правда! Ты разносил газеты, а Дзюн помогал с готовкой. Благодаря вашей помощи, я смогла сосредоточиться на работе. Я работала усердно, и компания выплатила мне бонус. Им-то я и погасила долги.
— Мама, брат! Как же я рад! Но я и впредь буду помогать с готовкой!
— А я и дальше буду разносить газеты! Мы будем стараться!
— Спасибо, дети. Огромное вам спасибо!
— Есть кое-что, что я хотел бы тебе рассказать, — вдруг начал старший сын. — Есть кое-что, что мы с Дзюном от тебя держали в секрете…. В ноябре в школе было собрание — нам присылали приглашение. Было еще и письмо от учителя. Сочинение, которое написал Дзюн, будет представлять Хоккайдо на всеяпонском конкурсе. На собрании Дзюн его читал. Если бы мы показали тебе письмо от учителя, тебе бы пришлось взять отгул на работе, поэтому Дзюн его спрятал. А я сходил на собрание вместо тебя. Вот такие дела…
— Вот оно как… А поподробнее?
— Учитель попросил написать сочинение на тему “Кем я хочу стать, когда вырасту”. Дзюн назвал свое сочинение “Плошка собы”. Он прочитал его на собрании. Как только я услышал фразу “плошка собы”, я сразу понял, что речь пойдет о “Хоккайтэй”. “Как он может писать такие вещи?” — подумал я. Стыдно ведь! В сочинении Дзюн рассказал, что папа погиб в автокатастрофе, что остались большие долги, что тебе пришлось работать с утра до ночи, а мне — разносить утренние и вечерние газеты. Он все это прочитал на собрании! Еще он написал, какой вкусной была та плошка собы, которую поздним вечером в канун Нового года мы разделили на троих. Мы не могли заказать больше одной порции, но дедушка и бабушка, что держат это место, сказали нам: “Большое спасибо! Счастья в новом году!” В их голосе слышалось: “Не сдавайтесь! Крепитесь! Жизнь продолжается!” В общем, Дзюн на весь класс продекламировал, что когда вырастет, хочет открыть лучший в Японии ресторан собы, где он будет благодарить посетителей так, чтобы “Большое спасибо!” звучало как “Не сдавайтесь! Будьте счастливы!”.
За стойкой, на кухне, хозяин с хозяйкой не могли сдержать слез.
— Когда Дзюн дочитал сочинение, учитель попросил меня представиться. Это было так неожиданно! Поначалу я не мог подобрать слов. Я поблагодарил всех за то, что они поддерживали Дзюна. Извинился, что из-за домашних дел он не может тратить на кружки столько времени, сколько могут его одноклассники. Я признался, что когда Дзюн начал читать сочинение, мне стало стыдно. Брат читал текст громким голосом, гордо выпятив грудь. Наблюдая за ним, я понял, что мне не должно быть стыдно за одну плошку какэ-собы. Стыдиться надо как раз таких недостойных мыслей. Нельзя забыть ту храбрость, с которой мама заказала одну плошку лапши на троих. Я сказал, что и впредь мы будем с Дзюном стараться, будем заботиться о тебе.
Держа друг друга за руки и улыбаясь, они заплатили 300 иен и вышли.
— Большое спасибо! Счастья в новом году! — прозвучало им вслед.
Прошел еще один год. На втором столике в лавке “Хоккайтэй” с девяти вечера стояла табличка “Стол заказан”, но женщина с двумя сыновьями так и не пришла. И год, и два года спустя второй столик пустовал.
Заведение пользовалось большим успехом — хозяин с хозяйкой сменили интерьер, но второй столик оставили на месте. Вокруг красовались новые столы и стулья, и лишь один единственный второй столик резко выбивался, не вписываясь в новое убранство лавки.
Посетители то и дело спрашивали про старый стол, и хозяин с хозяйкой рассказывали историю про одну плошку какэ-собы. Каждый раз они признавались, что надеются увидеть женщину с двумя сыновьями вновь.
Историю о “счастливом столике” передавали из уст в уста — и старенький второй столик стал пользоваться большой популярностью.
Прошло несколько лет. В новогоднюю ночь в “Хоккайтэй” было так же людно, как и прежде. За столиками шли оживленные беседы, когда внезапно скрипнула дверь. Работники и посетители замерли и развернулись лицом ко входу. Кто зашел поесть лапши в столь поздний час? Стоило всем увидеть, что на пороге появились два молодых человека в костюмах, как разговоры вернулись в прежнее русло. Хозяйка выглядела расстроенной. Она готова была объявить парням, что свободных столиков нет, когда в двери показалась женщина в кимоно. Опустив голову, гостья зашла в лавку и встала между ребятами.
Все посетители разом замолчали и прислушались.
Женщина в кимоно тихо прошептала:
— Нам, пожалуйста, какэ-собы… Можно три?
Хозяйка изменилась в лице. В ее памяти всплыл яркий образ из прошлого — женщина с двумя сыновьями, больше десяти лет назад заказавшая в “Хоккайтэй” плошку собы. Хозяйка переводила взгляд с мужа — он внимательно наблюдал за происходящим из-за стойки — на троицу и обратно.
Один из парней нарушил тишину:
— Вы знаете, 14 лет назад, в канун Нового года мы с мамой и младшим братом заказали у вас одну плошку какэ-собы на троих. Обслужив нас тогда, вы вселили в нас надежду. Потом мы переехали в префектуру Сига. Там находится дом матери. В этом году я сдал экзамен на врача и начала работать в больнице в Киото, но в апреле меня перевели в клинику в Саппоро. Младший брат так и не открыл лавку собы — он устроился на работу в банк в Киото. Мы решили, что должны отблагодарить тех, кто в свое время сделал нам самый роскошный подарок на Новый год. Этим подарком, самым щедрым в нашей жизни, была одна плошка какэ-собы, которую мы заказали на троих здесь, в Саппоро, в “Хоккайтэй” в канун Нового года.
На глазах хозяина и хозяйки заблестели слезы.
— И чего ты стоишь?! Чего ждешь?! — собрался с мыслями хозяин. — Мы десять лет ждали это дня. Проводи их за столик! За тот, где стоит табличка “Заказан”! Проводи их!
— А-а-а… Прошу! Пожалуйста, следуйте за мной! Второй столик! Три какэ-собы!
— Будет сделано! Три какэ-собы! — крикнул из-за стойки хозяин.
* соба-я — ресторанчик, специализирующийся на гречневой лапше.
** какэ-соба — обычно самое дешевое блюдо, представленное в соба-я. Гречневая лапша в бульоне, посыпанная тонко нарезанным луком.
*** В заведениях подобного рода обычно нет привычного нам меню. Названия блюд и цены написаны на деревянных дощечках, висящих на стене.
***
C наступающим Новым годом!
Счастья, здоровья и долголетия!
Анастасия Атаян, автор романа «Узники Птичьей башни»
Другие статьи автора:
Спешите согреться! Книжная ярмарка в Йокогаме 12/3
Третий год в Минатомираи проводится книжная ярмарка, но в этом году она наполнена особым смыслом…
“Дом. Дым. Дом.” Выставка в Токийском университете иностранных языков
Вокруг дым пожаров, дым пропаганды, а в центре любой войны – всегда дом.
“Там, где живёт красота Японии” – выставка Хирамацу Рэйдзи
Что получится, если художник, пишущий традиционные японские картины нихонга, вдохновится французскими импрессионистами, в своё время вдохновившимися японизмом? Узнайте на выставке Хирамацу Рэйдзи – обладателя Ордена исскуств от Министерства культуры Франции!