Сад на воде Исуйэн – потаённая красота в сердце Нара 

Что может быть приятнее прогулки по тенистому саду в жаркий летний день? Японская эстетика, ухватывая порой наиболее очевидные и банальные в других культурах образы, выворачивает их наизнанку – и вот уже знакомый с детства опыт приобретает иной колорит.

В Японии, где отношение к природе и месту человека в ней предопределило основной вектор развития цивилизации, Базаров не задался бы вопросом – храм природа или мастерская? Здесь не было ни своего сада земных наслаждений, ни висячих садов Семирамиды, ни сада расходящихся тропок. Тем не менее, именно японские сады стали одним из самых узнаваемых символов и образов страны. От пришедших из Китая в эпоху Хэйан роскошных садов для лодочных прогулок (池泉舟遊式庭園) до наиболее известных в поп-культуре садов камней (枯山水), японские сады остаются одним из самых привлекательных элементов визуальной культуры.

С расцветом социальных сетей яркие фотографии киотских храмовых садов и поражающего разнообразием красок парка Хитати Каихин в Ибараки привели немало людей в строй любителей японской культуры. Почти каждому поклоннику Японии известна Великая тройка японских садов: Кэнрокуэн в Канадзаве, Коракуэн в Окаяме и Кайракуэн в Мито. Но сегодня мы поговорим о совсем другом саде, гораздо более новом и менее известном.

Исуйэн, буквально “сад на воде” (依水園) – сад особенный. Расположенный в сердце древней японской столицы Нара, почти за углом от самого большого деревянного строения в мире храма Тодай-дзи, сад был разбит не так уж давно, в эпоху Мэйдзи (1868-1912). С тех пор Исуйэн, успешно скрывающийся от орд туристов, остаётся единственным в городе садом, видами которого следует наслаждаться, прогуливаясь вокруг пруда в центре. Такие сады есть и в других странах, но только японцы придумали для них отдельный термин – кайю-сики-тэйэн (回遊式庭園).

Изначально Исуйэн представлял собой два отдельных сада, каждый со своей собственной пагодой – и со своей собственной историей. Западный сад когда-то был частью храма Мансюин, который, в свою очередь, был частью комплекса Кофукудзи. В 1670 году храмовую землю выкупил представитель едва ли не самого богатого сословия своего времени – магнат дубильного дела Киёсуми Митикиё. К созданию родового гнезда дубильщик подошёл не менее основательно, чем к ведению бизнеса: у Киёсуми ушло 8 лет на создание собственной небольшой усадьбы, укутавшей в зелени два покрытых соломенной крышей крыла чайных домиков: Сансютэй и Тейсюкэн. Кстати, на строительство был приглашен главный священник дзэнского храма Мампукудзи, Мокуан. Считается, что он и предложил название Сансютэй, “Дом трёх чудес”.

Соседство с усадьбой Киёсуми было привлекательным для многих представителей бизнес-элиты стремительно меняющейся Нары. В конце концов счастливым обладателем восточного сада стал преуспевающий бизнесмен Сэки Тодзиро, который озаботился созданием собственного сада в 1899 году, наняв для этих целей мастера Хоритоку, архитектора и дизайнера популярной школы чайной церемонии Урасэнкэ.

Последним владельцем Исуйэн, выкупившим в 1939 оба сада и объединившим их в единое целое, стал ещё один местный бизнесмен, Накамура Дзюнсаку. В отличие от предшественников, Накамура не собирался увековечивать свое имя и семейную историю: вместо этого он подарил объединенные им Восток и Запад музею классической японской керамики Нэйраку, который и владеет садом до сих пор.

Сегодня сад покрывает территорию примерно в 13 с половиной тысяч квадратных метров и до сих пор довольно ощутимо делится на две части, словно следуя принципам восточной философии. Сердцем Исуйэн можно назвать центральный пруд с двумя островками-символами долголетия – Журавлём и Черепахой – и близлежащий павильон Хёсинтэй. Разбитый в форме иероглифа 水, означающего воду, пруд питается водами бегущей поблизости реки Ёсики, а до центрального острова можно добраться, аккуратно пройдясь по дорожке из валунов, прежде использовавшихся для растирания краски и получения пигментов.

И дом, и пруд были спроектированы Кимурой Сэйбэем, еще одним известным представителем школы Урасэнкэ. Для доступа к дому Кимура использовал классическую технику “заимствованного ландшафта” сяккэй. Популярный в Китае эпох Сун и Мин стиль подразумевал непосредственное использование заднего плана в композиции сада. С формальной китайской точки зрения, у сяккэй есть четыре главных правила:

●         Сад должен быть разбит на территории, примыкающей к основному зданию

●        На заднем плане должен находится какой-либо объект, чьё присутствие добавляет композиции выразительности (например, одинокая гора)

●        Устроитель сада может обходиться с “задником” как ему вздумается, оставляя лишь важные, с его точки зрения, элементы

●        Позаимствованный задний план должен иметь непосредственную связь с основным наполнением сада

Впрочем, Кимура обошелся с правилами достаточно вольно: его композиция включает фрагмент крыши больших южных ворот Тодай-дзи (Нандаймон), а также три высоких холма, словно бы нависающих над древней столицей: Вакакуса, Касуга и Микаса. При этом, если с севера храм примыкает к Тодай-дзи, то южная его часть постепенно теряется в древесных зарослях святилища Химуро. Благодаря отсутствию искусственных границ пространство между садом и фоном словно бы исчезает, возникает столь любимый японцами эффект непрерывности и эфемерной обтекаемости объектов.

Пожалуй, лучше всего атмосферу сада передаёт труднопереводимое японское слово югэн, означающее скрытую, потаённую красоту, наделённую глубиной. Наряду с моно но аварэ и ваби, югэн является одним из ключевых понятий японской эстетики, которое – по крайней мере в случае с садом Исуйэн – трудно объяснить словами, но совсем не сложно почувствовать.

Другие статьи автора: 

Тот самый ИКИГАЙ  – открой в себе вселенную

Норитакэ: нагойский фарфор как зеркало японской индустриализации 

Прогулка по Культурному Пути в Нагоя: от Эдо до Сёва